Все нарушения исключительного права на товарный знак и знак обслуживания могут быть разделены на прямые нарушения и имитации. Прямые нарушения состоят в использовании нарушителем обозначения, тождественного зарегистрированному товарному знаку или знаку обслуживания, и в отношении товаров и услуг, перечисленных в свидетельстве о регистрации. Прямые нарушения часто выражены как подделки оригинальных товаров, когда на них размещается копия чужого товарного знака. Такие нарушения легко устанавливаются.
В отличие от прямых нарушений исключительного права на товарный знак и знак обслуживания имитации часто не обладают достаточной очевидностью. В данном случае правонарушитель предлагает публике собственный товар или услуги, однако с целью паразитирования на известности и репутации оригинального товарного знака или знака обслуживания использует сходное с ними средство индивидуализации, рассчитывая на введение потребителей в заблуждение относительно источника происхождения товаров и услуг.
Известно, что потребители гораздо чаще полагаются на свою память, чем на прямое сравнение знаков. При этом они преднамеренно не запоминают знаки1. Не проявив особого внимания и действуя на основе опыта покупок ранее понравившегося товара или под воздействием рекламы, они могут приобрести товар с имитацией товарного знака. Имитация (паразитирование) очень часто применяется как особая маркетинговая стратегия на рынке товаров массового спроса, когда коммуникация с использованием сходного с товарным знаком обозначения адресована обычному потребителю, приобретающему товары путем заключения договоров розничной купли-продажи.
В п. 3 ст. 1484 ГК РФ установлено: «Никто не вправе использовать без разрешения правообладателя сходные с его товарным знаком обозначения в отношении товаров, для индивидуализации которых товарный знак зарегистрирован, или однородных товаров, если в результате такого использования возникнет вероятность смешения». В литературе уже обращалось внимание на отличие формулировки данной нормы от формулировки ранее действовавшей ст. 4 закона РФ «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров» 1992 г., в которой в качестве незаконного использования товарного знака (знака обслуживания) признавалось использование сходного до степени смешения с товарным знаком обозначения2.
Определение нарушения исключительного права на товарный знак и знак обслуживания при имитациях составляет основную проблему рассмотрения судебных споров о защите исключительного права на товарный знак и знак обслуживания. Невозможность в законе описать все многообразие ситуаций, подпадающих под правовое регулирование, приводит к появлению «каучуковых норм», связанных с применением судебного усмотрения, примером которых является п. 3 ст. 1484 ГК РФ. О.А.Папкова отмечает, что «ключевым элементом судейского усмотрения является категория выбора варианта решения того или иного правового вопроса»3. В таких ситуациях большую роль в судебном процессе начинают играть субъективные факторы: квалификация судьи и представителей сторон спора, активность доказывания определенных фактов согласно принцам состязательности и диспозитивности судебного процесса. Вместе с тем в России в деятельности вышестоящих судебных инстанций по рассмотрению конкретных дел и выработке разъяснений о применении правовых норм, обязательных для нижестоящих судов, традиционно проводится принцип единообразия судебной практики. Представляется, что в настоящее время назрела необходимость в выработке таких разъяснений применительно к норме п. 3 ст. 1484 ГК РФ.
Анализ современной российской судебной практики показывает, что несмотря на изменение нормы, определяющей понятие «нарушение исключительного права на товарный знак», она практически не отличается от практики, основанной на применении ранее действовавшего Закона о товарных знаках. Единственная заметная корректировка связана с применением разъяснения, содержащегося в п. 13 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13 декабря 2007 г. № 122 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел, связанных с применением законодательства об интеллектуальной собственности», в котором сказано, что «вопрос о сходстве до степени смешения обозначений является вопросом факта и по общему правилу может быть разрешен судом без назначения экспертизы. Экспертиза в силу части 1 статьи 82 АПК РФ назначается лишь в случае, когда для сравнения обозначений требуются специальные знания»4. Если до данного информационного письма суды исходили из безусловной необходимости назначения экспертизы для выяснения, является ли использованное ответчиком обозначение сходным до степени смешения с товарным знаком истца5, то сегодня они, как правило, обходятся без назначения экспертизы и самостоятельно проводят сравнительное исследование обозначений.
К сожалению, достаточной глубины и мотивированности в большинстве судебных актов, посвященных рассмотрению данного вопроса, не обнаружено. При этом почти в каждом судебном акте суды цитируют утвержденные приказом Роспатента от 5 марта 2003 г. № 32 Правила составления, подачи и рассмотрения заявки на регистрацию товарного знака и знака обслуживания6 (далее – Правила), в которых содержится нормативное определение сходных до степени смешения обозначений и методика их сравнения при производстве государственной экспертизы товарных знаков при их регистрации.
Тем самым Правила Роспатента, принятые согласно ранее действовавшему Закону о товарных знаках лишь для цели производства экспертизы при регистрации товарных знаков, на практике заменяют правовую норму п. 3 ст. 1484 ГК РФ, содержание которой отличается от раннее действовавшей нормы. Действующая правовая норма говорит не о сходных до степени смешения обозначениях (средствах индивидуализации) как о признаках нарушения исключительного права на товарный знак и знак обслуживания, а о сходных обозначениях, при использовании которых с учетом определенных обстоятельств возникает вероятность смешения. Таким образом, чтобы установить вероятность возникновения смешения теперь должны рассматриваться не только обозначения сами по себе, но и учитываться иные факторы.
Прежде чем перейти к рассмотрению релевантной методики анализа применительно к п. 3 ст. 1484 ГК РФ, важно определить понятие вероятности возникновения смешения товаров и услуг как основания признания нарушения исключительного права на товарный знак и знак обслуживания в форме имитации. Использованное законодателем слово «вероятность» в математике определяется как численная мера степени объективной возможности наступления случайного события7. Вероятность события устанавливается для массовых явлений или, точнее, для однородных массовых операций8. В нашем случае таковыми являются случаи маркетинговых коммуникаций потребителей с определенными товарами и услугами через средства их индивидуализации. Строго говоря, с математической точки зрения, вероятность возникновения смешения при использовании сходных средств индивидуализации будет всегда, поскольку возможно, что смешение возникнет хотя бы для одного потребителя. По всей видимости, поэтому Л.В.Зуйкова считает термин «вероятность смешения» в п. 3 ст. 1483 ГК РФ «размытым»9. Однако понятие «вероятность возникновения смешения», хотя и имеет некоторую математическую основу, все же является специальным юридическим термином с собственным содержанием. В отечественном гражданском законодательстве к нему наиболее близко понятие «угроза нарушения права» (ст. 12, 1065 ГК РФ), хотя в данном случае за самой угрозой смешения законодатель признает состоявшееся правонарушение.
Словосочетание «вероятность возникновения смешения» заимствовано из норм международного права и законодательства о товарных знаках ряда зарубежных стран. В частности, п. 1 части 3 ст. 10 bis Парижской конвенции по охране промышленной собственности актом недобросовестной конкуренции признаются «все действия, способные каким бы то ни было способом вызвать смешение в отношении предприятия, продуктов или промышленной или торговой деятельности конкурента». Таким образом, конкуренция признается недобросовестной не только в случае доказанного фактического (уже произошедшего или продолжаемого во времени) смешения, но и при наличии самой возможности (угрозы, вероятности) смешения.
В ст. 16 Соглашения ТРИПС закреплено, что «Владелец зарегистрированного товарного знака имеет исключительное право не разрешать третьим лицам без его согласия использовать в ходе торговли идентичные или подобные обозначения для товаров или услуг, которые идентичны или подобны тем, в отношении которых зарегистрирован товарный знак, когда существует вероятность возникновения смешения в результате такого использования». Комментируя различия понятий «сходство до степени смешения обозначений» (Закон о товарных знаках) и «вероятность возникновения смешения» (Соглашение ТРИПС), В.И. Еременко отмечает, что «в России в спорных случаях необходимо доказывать факт смешения обозначений, в то время как Соглашение ТРИПС предъявляет менее жесткие требования – достаточна вероятность смешения»10.
Следовательно, если определение «сходства до степени смешения обозначений» является вопросом факта (относится к прошлому) и предполагает сравнение обозначений, то «вероятность возникновения смешения» относится к будущему и устанавливается не столько к смешению самих обозначений как таковых, сколько к смешению экономической деятельности участников спора и введению потребителей в заблуждение в более широком контексте, с учетом самых разных факторов, влияющих на их выбор. Таким образом, если раньше установление нарушения исключительного права на товарный знак и знак обслуживания предполагало самостоятельный анализ по сходству до степени смешения обозначений и однородности товаров и услуг, то сегодня определение вероятности возникновения смешения невозможно без учета степени близости товаров и услуг, а также других факторов.
Применительно к методу познания считается, что смешение должно устанавливаться с позиции потребителя соответствующих товаров или услуг (через абстракцию «обычного потребителя»). Как пишет А.П.Сергеев: «Поскольку товарный знак ориентирован прежде всего на потенциального покупателя товара, оценка сходства обозначений должна производиться не с профессиональных позиций, например, с позиции дизайнера, художника, графика и т.д., которые способны отметить мельчайшие различия, а с позиции простого покупателя (потребителя), который не имеет специальных знаний и навыков в этой области»11. Р.Кирпатрик отмечает, что от соответствующей публики ожидается проявление «обычной наблюдательности» и «разумной осторожности» согласно обстоятельствам12.
Следует отменить, что основы релевантного метода определения нарушения исключительного права на товарный знак и знак обслуживания были сформированы президиумом ВАС РФ еще до вступления в силу четвертой части ГК РФ. Первым судебным актом, в котором президиум ВАС РФ определил предмет доказывания по спорам о защите исключительного права на товарный знак и знак обслуживания, явилось постановление от 14 марта 2006 г. № 13421/05 по делу о защите исключительного права на товарный знак «Спартак». В данном судебном акте президиум ВАС РФ истолковал ст. 4 Закона о товарных знаках следующим образом: «Исходя из положений названной статьи суду необходимо было, во-первых, сравнить товарный знак и используемое ответчиком обозначение; во-вторых, определить объем правовой охраны товарного знака; в-третьих, установить, используется ли товарный знак в гражданском обороте и не создается ли при этом опасность смешения деятельности нескольких субъектов».
В двух других делах, рассмотренных ВАС РФ в 2006 г. и вызвавших большой резонанс в литературе, рассматривались коллизии между зарегистрированными товарными знаками «НЕВСКОЕ» (пиво) и «AMRO НЕВСКОЕ» (закуски) и между «NIVEA» и «LIVIA» (оба – косметика)13. При этом президиум ВАС РФ указал следующее: «Следует признать, что угроза смешения имеет место, если один товарный знак воспринимается за другой или если потребитель понимает, что речь идет не об одном и том же товарном знаке, но полагает, что оба товарных знака принадлежат одному и тому же предприятию. Такая угроза зависит от нескольких обстоятельств: во-первых, от различительной способности знака с более ранним приоритетом; во-вторых, от сходства противопоставляемых знаков; в-третьих, от оценки однородности обозначенных знаком товаров и услуг».
В.В.Старженецкий прокомментировал эти судебные акты, указав, что ВАС РФ тем самым ориентировал арбитражные суды на применение для установления нарушения права на товарный знак так называемого «правила треугольника», используемого в зарубежной практике, в частности судами ФРГ. Правило треугольника подразумевает, что суды при рассмотрении споров о столкновении различных средств индивидуализации должны анализировать три группы критериев: различительную способность (силу) обозначения правообладателя (истца); сходство обозначений истца и ответчика до степени смешения; однородность товаров и услуг истца и ответчика, которые предлагаются под спорными обозначениями. При этом все указанные критерии находятся в тесной внутренней взаимосвязи. Это «отражается, например, в том, что слабость одного критерия может быть компенсирована силой другого. Иными словами, треугольник может принимать различную форму в зависимости от того, насколько сильными являются каждая из его составляющих»14.
Как показала последующая судебная практика, для судов, столкнувшихся с необходимостью непосредственно давать оценку степени сходства рассматриваемых обозначений, оказался непонятным критерий различительной способности (силы) обозначения правообладателя (истца). Поэтому оценка свелась к следованию алгоритму анализа Правил – установлению звукового (фонетического), смыслового (семантического) и графического (визуального) сходства. Однако очевидно, что действие нормативных актов Роспатента ограничивается процедурой регистрации товарных знаков. Роспатент не наделен полномочиями принимать подзаконные акты применительно к п. 3 ст. 1484 ГК РФ, равно как и давать официальные разъяснения о применении данной нормы. Представляется, что российским судам необходимо выработать собственную доктрину определения нарушения исключительного права на товарный знак и знак обслуживания при имитациях знаков.
В этом отношении представляет интерес правоприменительная практика судов США, в которой детально разработана система критериев, учитываемых при установлении вероятности возникновения смешения. Руководящим для судов США является прецедент 1961 г. по делу «Полароид корп. Против Паларэд электроникс корп.» («Polaroid сorp. v. Palarad Electronics сorp.») второго окружного апелляционного суда США15. В решении по данному делу суд выделил восемь факторов, оказывающих влияние на вероятность возникновения смешения:
- сила оригинального товарного знака;
- сходство товарного знака и обозначения ответчика;
- однородность товаров;
- вероятность того, что продукт правообладателя попадет на рынок предполагаемого нарушителя;
- доказательства фактического смешения;
- намерения предполагаемого правонарушителя;
- качество маркированных товарными знаками продуктов;
- искушенность потребителей.
Совокупность этих факторов в американской судебной практике и юридической литературе получила название «мультифактор-тест». Рассмотрим каждый из указанных факторов более подробно.
Сила товарного знака. Данный фактор чрезвычайно важен для установления вероятности смешения. В соответствии с практикой американских судов в понятие «сила товарного знака» включаются два элемента: изначально присущая товарному знаку сила (различительная способность самого товарного знака) и коммерческая сила (вторичное значение, которое товарный знак приобретает впоследствии при использовании на рынке). На изначально присущую силу товарного знака в США влияет его отнесение к одной из пяти категорий:
- у вымышленных (фантазийных) товарных знаков нет самостоятельного значения, и чаще всего подобные обозначения специально создаются для использования данного знака;
- у произвольного товарного знака есть самостоятельное значение, которое, однако, не связано с непосредственным его использованием;
- ассоциативный товарный знак не обладает описательной функцией, а вызывает у потребителя лишь определенные предположения (ассоциативный ряд) в отношении особенностей товара, таким образом, чтобы прийти к выводу о природе знака потребителю необходимо использовать воображение, мышление и восприятие;
- описательные товарные знаки описывают товары, для обозначений которых они используются;
- свободные товарные знаки (товарные знаки, утратившие различительную способность, вошедшие во всеобщее употребление для обозначения определенного вида товара).
Описательные знаки считаются изначально слабыми и получают защиту только при условии приобретения ими вторичного значения (то есть данный знак имеет коммерческую силу). Произвольные, вымышленные и ассоциативные товарные знаки считаются изначально обладающими различительной способностью. Свободные товарные знаки также изначально слабые и никогда не получают правовую защиту в качестве товарных знаков.
Профессор Б.Биб в работе «Эмпирическое исследование мультифактор-теста нарушения права на товарный знак»16 сделал следующий вывод. Несмотря на то, что присущая товарному знаку сила и приобретенная коммерческая «сила» оцениваются по отдельности, в результате именно коммерческая, а не изначально присущая ему сила имеет приоритетное значение при вынесении решения. На практике при наличии коммерческой силы суды устанавливают, что первый фактор удовлетворяет вероятности возникновения смешения. Кроме того, коммерческая сила оказывает значительное влияние на иные факторы, сформулированные в деле «Полароид корп. Против Паларэд электроникс корп.».
Отметим, что понятия силы или слабости товарных знаков либо их отдельных элементов используются и отечественной государственной экспертизой: «В состав словесных обозначений могут входить как сильные, так и слабые элементы. Сильные элементы оригинальны, они не носят описательного характера… При экспертизе словесных обозначений необходимо учитывать сходство именно сильных элементов» (п. 4.2.1.3 Методических рекомендаций по проверке заявленных обозначений на тождество и сходство, утвержденных приказом Роспатента от 31 декабря 2009 г. № 197).
Сходство товарных знаков является ключевым фактором в тесте «мультифактор». При определении сходства между двумя товарными знаками американские суды принимают во внимание целостное впечатление, создаваемое логотипом и контекстом, в котором он используется, и оценивают совокупность факторов, из-за которых может возникнуть смешение объектов в сознании потенциальных покупателей. «Если сходство между двумя знаками приводит к ожиданию покупателей, что они имеют одинаковый источник происхождения, такое сходство влечет вероятность возникновения смешения. Если сходство между двумя знаками должно привести покупателей к допущению, что знаки описывают сходные желательные атрибуты товаров, сходство знаков в меньшей степени приводит к ошибочному допущению, что товары должны происходить из одного источника». Как и в России, общее сходство товарных знаков американскими судами устанавливается с учетом общего коммерческого впечатления звукового (фонетического), смыслового (семантического) и графического (визуального) сходства17.
Под однородностью товаров в США понимается вероятность введения потребителей в заблуждение в отношении источника происхождения из-за коммерческой однородности конкурентного товара. Ключевым моментом выступает возможность их смешения в случае, если потребитель, видя товары сторон, принимает решение о покупке одного из них. В России п. 14.4.3 Правил гласит: «При установлении однородности товаров определяется принципиальная возможность возникновения у потребителя представления о принадлежности этих товаров одному производителю. Для установления однородности товаров принимается во внимание род (вид) товаров, их назначение, вид материала, из которого они изготовлены, условия сбыта товаров, круг потребителей и другие признаки». В Методических рекомендациях по определению однородности товаров и услуг при экспертизе заявок на государственную регистрацию товарных знаков и знаков обслуживания, утвержденных приказом Роспатента от 31 декабря 2009 г. № 198, это правило прокомментировано следующим образом: Закон не предусматривает запрета на регистрацию разными лицами тождественных или сходных до степени смешения товарных знаков в отношении неоднородных товаров, т.е. таких товаров, в силу собственных различий которых даже при маркировке их тождественными товарными знаками потребитель не будет вводиться в заблуждение относительно товара или изготовителя».
Вероятность того, что продукт правообладателя попадет на рынок предполагаемого нарушителя. При оценке данного фактора устанавливается вероятность того, что лицо, которое начало использовать товарный знак ранее, будет участвовать в торговле на рынке лица, которое стало использовать его позднее, и станет конкурировать с ним, «соединив, подобно мосту, существующий разрыв» между восприятием покупателями этих товаров. Этот фактор применяется в пользу лица, которое первым стало использовать товарный знак, если в действительности существует вероятность «соединения подобно мосту» или если хотя бы половина (среднее арифметическое значение от общего числа) потребителей сочтут, что подобная возможность существует. Должная оценка действительной вероятности «соединения подобно мосту» крайне важна, поскольку согласно законодательству о товарных знаках правовая защита распространяется, в частности, и на интерес лица, первоначально использующего знак, в отношении выхода на данную долю рынка в будущем.
Вместе с тем решение о вероятности смешения товаров принимается с учетом восприятия потребителя, поскольку если потребители считают, что ситуация «соединения подобно мосту» возможна, то они также, скорее всего, сделают вывод, что товар, представленный лицом, которое позднее приступило к использованию знака, производится субъектом, который начал использовать товарный знак ранее. В российской литературе А.П.Рабец отмечает, что «риск смешения исследуемых обозначений отечественными потребителями при одновременном наличии товаров в продаже весьма велик и практически неизбежен»18.
Под фактическим смешением в законе США о товарных знаках понимается заблуждение потребителя, которое позволяет продавцу выдавать свои товары за товары другого производителя. Когда истец не может подтвердить фактическое смешение, подобные иски в США считаются слабыми. При принятии решений суды отмечали сложности, возникающие при установлении фактического смешения. С одной стороны, суды склонны делать однозначный вывод, что наличие данного фактора еще не является основанием для установления действительной вероятности смешения, если усматривается вероятность смешения в целом. С другой стороны, в судебной практике существует тенденция отрицать вероятность смешения, если нет подтверждений фактического смешения, несмотря на явное признание судами того, что его установление в определенной степени нецелесообразно и, кроме того, трудно доказывается.
При установлении фактора умысла необходимо определить, применял ли ответчик заимствованный товарный знак умышленно, с целью извлечения выгоды при использовании репутации истца, а также имело ли место смешение продукции ответчика и истца. Значение данного фактора для установления вероятности смешения достаточно велико.
Фактор качества товаров ответчика практически не влияет на установление вероятности смешения. Во многих судебных делах он даже не обсуждается, а если его наличие и было обнаружено, то его влияние на итоговое решение судов обычно незначительно. Установление фактора качества изначально проблематично, поскольку само по себе восприятие категории качества весьма субъективно. Помимо этого, определенные трудности возникают в связи с тем, что американские суды при принятии решений и применении теста качества используют две противоречащие друг другу теории. Наиболее часто используется теория действий, порочащих репутацию владельца товарного знака, согласно которой тот факт, что продукция, производимая лицом, которое позднее стало использовать товарный знак, имеет низкое качество, свидетельствует о вероятности смешения19. При применении судами менее популярной теории сходства, тот факт, что продукция, для обозначения которой товарный знак использовался позднее, того же качества, что и продукция, для обозначения которой он использовался ранее, говорит о вероятности смешения20.
Искушенность потребителей. Искушенность потребителя также не является фактором, оказывающим значительное влияние на возможные результаты анализа. Исследователи вообще полагают, что исключение из мультифактор-теста этого критерия, вероятнее всего, не изменит результаты теста в целом. Считается, что покупке редко приобретаемых предметов роскоши предшествует длительное и тщательное изучение потребителем как цен, так и товарных знаков. В то же время товары повседневного спроса приобретаются импульсивно: взгляд потребителя падает на упаковку с товарным знаком, вызывающим в памяти сходный знак, за которым закрепилось высокое качество маркированного им продукта21.
В целом концепция мультифактор-теста исходит из того, что ни один фактор сам по себе не является доминирующим. Слабость обстоятельств дела по одному из них может быть компенсирована силой другого. Однако на практике наиболее значимыми критериями при определении вероятности возникновения смешения являются сила товарного знака правообладателя, степень сходства обозначений, доказательства реального смешения и умысла ответчика на создание смешения. Американские ученые отмечают, что «наличие сходства выступает наиболее важным фактором – и если при сходстве не будет установлено введение в заблуждение, следовательно, истец не выиграет дело, несмотря на наличие иных факторов. Сила товарного знака также является важным фактором, наличие которого определяет вероятность выигрыша, а умысел также важен при введении в заблуждение»22.
Как видно, концепция мальтифактор-теста не содержит каких-либо положений, противоречащих российскому правопорядку, и опирается на постулаты, которые уже присутствуют как в практике государственной экспертизы при регистрации товарных знаков и знаков обслуживания, так и в отечественной юридической литературе. Многофакторный подход к установлению вероятности возникновения смешения, разработанный американскими судами, позволяет учесть все многообразие фактических обстоятельств, влияющих на возникновение смешения при имитации знаков, и поэтому более предпочтителен по сравнению с «правилом треугольника», которое к традиционным критериям установления нарушения права на товарный знак добавляет лишь учет различительной способности (коммерческой силы) товарного знака.
Проведенное исследование позволяет сделать вывод, что основанием для осуществления защиты исключительного права на товарный знак и знак обслуживания при использовании обозначения, обладающего сходством с товарным знаком или знаком обслуживания, является установление не сходства до степени смешения сравниваемых обозначений самих по себе, а вероятность возникновения смешения в сознании потребителя товаров и услуг с учетом контекста использования правонарушителем своего обозначения. Помимо высокой степени сходства обозначений, на возникновение вероятности смешения влияют такие факторы, как сила товарного знака, степень однородности (близости) товаров, наличие фактического смешения, наличие у ответчика умысла на создание смешения, вероятность того, что продукт истца попадет на рынок ответчика, качество товаров истца и ответчика и искушенность потребителей. Критерии определения вероятности смешения было бы целесообразно определить в постановлении пленума ВС РФ, как это было сделано ранее в п. 43.3 постановления пленума Верховного суда и Высшего арбитражного суда Российской Федерации от 26 марта 2009 г. № 29 «О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации»23 применительно к определению размера компенсации за нарушение исключительных прав.
Список литературы
1. Боровский Д.А. Новый подход к экспертизе по делам о нарушении права на товарный знак//Патенты и лицензии. Интеллектуальные права. 2013. № 7.
2. Еременко В.И. Всемирная торговая организация и законодательство РФ об интеллектуальной собственности//Законодательство и экономика. 2006. № 10.
3. Зуйкова Л.П. Промышленная собственность предприятий на перекрестке законов. Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации//СПС «КонсультантПлюс».
4. Мельников В.М. Товарные знаки за рубежом. Практика ведомств и судов. М, 2000.
5. Папкова О.А. Усмотрение суда. М.: Статут, 2005.
6. Петрова Т.В. Изменения в практике защиты товарных знаков, лицензирования и передачи прав в связи с вступлением в силу IV части Гражданского кодекса РФ//Закон. 2007. № 10.
7. Рабец А.П. Правовая охрана товарных знаков в России: современное состояние и перспективы. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003.
8. Сергеев А.П. Право на фирменное наименование и товарный знак. Спб.: Изд-во С.-Петербургского гос. ун-та., 1995.
9. Старженецкий В.В. Столкновение средств индивидуализации: подходы судебной практики//Интеллектуальная собственность в России и ЕС: правовые проблемы: сборник статей/Под ред. М.М.Богуславского, А.Г.Светланова. М.: Волтерс Клувер, 2008.
11. Blum K., Fox A., Hayes Cr. J., Xu Ja. Consistency of confusion? A fifteen-year revisiting of Barton Beebe`s empirical analysis of multifactor tests for trade mark infringement//http://ssrn.com/adstract=1424142
12. Kirkpatrick R.L. Likelihood Of Confusion in Trademark Law. 2 edition. New York, 2013.
1. Kirkpatrick R.L. Likelihood Of Confusion in Trademark Law. 2 edition. New York, 2013. P. 4–28
2. Петрова Т. В. Изменения в практике защиты товарных знаков, лицензирования и передачи прав в связи с вступлением в силу IV части Гражданского кодекса РФ//Закон. 2007. № 10. С. 80; Боровский Д.А. Новый подход к экспертизе по делам о нарушении права на товарный знак // Патенты и лицензии. Интеллектуальные права. 2013. № 7. С. 35.
3. Папкова О.А. Усмотрение суда. М.: Статут, 2005. С. 14.
4. Патентный поверенный. 2008. № 2. С. 56.
5. См.: Обзор практики Арбитражного суда Свердловской области «Применение законодательства, регулирующего вопросы интеллектуальной собственности (по материалам дел, рассмотренных Арбитражным судом Свердловской области, кассационной и надзорной инстанциями в 2000-2001 гг.) // http://www.ekaterinburg.arbitr.ru/userfiles/CT/9.htm
6. Патенты и лицензии. 2003. № 5. С. 32.
7.http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B5%D1%80%D0%BE%D1%8F%D1%82%D0%BD%....
8. http://mathem.h1.ru/vero0.html
9. Зуйкова Л.П. Промышленная собственность предприятий на перекрестке законов. Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации//СПС «КонсультантПлюс».
10. Еременко В.И. Всемирная торговая организация и законодательство РФ об интеллектуальной собственности//Законодательство и экономика. 2006. № 10. С. 42.
11. Сергеев А.П. Право на фирменное наименование и товарный знак. Спб.: Изд-во С.-Петербургского гос. ун-та., 1995. С. 39.
12. Kirkpatrick R.L. Указ. соч. С. 4–27.
13. Постановления Президиума ВАС РФ от 18 июля 2006 г. № 2979/06, № 3691/06//Патентный поверенный. 2006. № 6. С. 56; 2007. № 12. С. 46.
14. Старженецкий В.В. Столкновение средств индивидуализации: подходы судебной практики//Интеллектуальная собственность в России и ЕС: правовые проблемы: сборник статей/Под ред. М.М.Богуславского, А.Г.Светланова. М.: Волтерс Клувер, 2008. С. 245, 246.
15. Beebe B. An Empirical Study of the Multifactor Tests for Trademark Infringement//http://scholarship.law.berkeley.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=1237&con... Blum K., Fox A., Hayes Cr. J., Xu Ja.Consistency of confusion? A fifteen-year revisiting of Barton Beebe`s empirical analysis of multifactor tests for trade mark infringement // http://ssrn.com/adstract=1424142.
16. Beebe B. Указ. Соч.
17. См.: Kirkpatrick R.L. Указ. соч. § 4.3.
18. Рабец А.П. Правовая охрана товарных знаков в России: современное состояние и перспективы. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. С. 289.
19. Conopco, Inc. v. Cosmair, Inc., 49 F. Supp. 2d 242, 255 (S.D.N.Y. 1999).
20. Landscape Forms, Inc. v. Columbia Cascade Co., 117 F.Supp.2d 360, 367 (S.D.N.Y. 2000).
21. См.: Мельников В.М. Товарные знаки за рубежом. Практика ведомств и судов. М, 2000. С. 97.
22. Blum К., Fox А, Hayes C. J., Xu. J. Указ. соч.
23. Патенты и лицензии. 2009. № 6. С. 27.